Отдельные тезисы с лекции Андрея Баумейстера “Иллюзия Разума: мы все безумны?”.
===
Есть множество людей, которые думают не так, как вы, у которых мировоззрение отлично от вашего.
Чьи ценности не похожи на ваши. И вообще картина мира полностью отличается от вашей. Не знаю, как вы с ними общаетесь, не знаю, как находите общий язык.
===
Вы пытались свое мировоззрение, свою картину мира, свои ценности предложить, скажем так мягко, другим людям, пытаться переубедить их, пытаться раскрыть преимущества или силу своих взглядов, своих убеждений и показать слабость убеждений другой стороны.
===
Общаясь с подобными людьми вы начинали где-то чувствовать подвох.
===
Возникает подозрение, что эти люди не совсем здоровы, что они зомбированы, что они являются жертвами какой-то мощной сильной пропаганды, с этой пропагандой нужно бороться такими же сильными средствами.
===
Мы не верим в силу аргументов, мы не верим в силу доводов. Мы полагаемся на игры пропаганды и сами становимся инструментом. Наши слова, наши мысли, наши жесты и инструментализируются это дьявольской машиной.
===
Почему мы не должны быть убеждены в наших убеждениях.
===
В жизни встречал много людей, которые убеждены в самых абсурдных вещах.
===
Он также ставит очень важный вопрос: как в людях рождаются убеждения? Почему их трудно переубедить
и в конце концов когда мы видим, насколько зыбко расстояние между рациональными и иррациональными вещами.
===
Четкие отличия или критерии, которые отличают или ясные границы между нормальными и болезненными или патологическими процессами в мозге, не существуют, то есть, нет ясных границ, которые различали бы нормальные и патологические процессы в мозге.
===
Мы не можем четко классифицировать убеждение по типу – нормальные патологические здоровые больные или нормальные или безумные.
===
Мы гораздо безумнее, чем кажется себе и гораздо менее рациональный чем сами себе кажемся.
===
У нас рациональное утверждение – это скорее исключение из правила, чем правило. И в нашей картине мира, в наших суждениях, в наших утверждениях и в наших рассказах о мире и рассказах, которые мы себе адресуем, гораздо более иррационального.
===
…Вот она приходит домой, она берет себя в руки, обзванивает своих знакомых коллег. Они у нее тоже ученые медики, а двое из них вообще являются профессиональными медиками биологами, и когда она называет лекарства, которые она принимала, ей говорят, что одно из побочных следствий этого лекарства – Вот это чувство паники и чувство тревоги и необычное восприятие мира, которое она пережила тогда. Она окончательно берет себя в руки и понимает, что это реакция мозга на принятие препарата этого и она успокаивается.
===
Третья история Маргариты. Ей уже за 70 лет, она живет одна, у нее дочь, зять.
Дочь ее посещает. У дочери ключ от квартиры мамы, то есть квартира этой женщины. И первое, что замечает Маргарита – то, что вдруг там зайдя на свою кухню, она видит, что вещи не в том порядке в котором она их держит. Потом она замечает, что из ящичка комода пропало 50 евро.
Она показывает беспокойство, говорит своей дочери, что подозрение – зять, то есть твой муж у меня постепенно ворует какие-то вещи, вот 50 евро пропало, потом возникает еще более серьезная вещь – серебро пропадает.
Как реагируют дочь – реагирует отрицательно, она взрывается, обвиняет мать в том, что у неё начинается изменение в сознании, что у нее начинается старческий маразм, в конце концов она ведет ее к врачу, несколько раз ее иследует и прописывают медикаменты.
Это Маргарите кажется, что вещи по-прежнему не в порядке, что-то пропадает, что-то вдруг меняет свои места, и оформляют опеку на дочь. Маргарита теперь полностью подчинена дочери, она помещена в клинику.
А в это время обнаруживается, что зять действительно воровал. Он игрок, он постепенно стал воровать у тёщи своей то купюры, то серебро, для того чтобы расплачиваться с долгами, которые он собственно себе накопил, играя в азартные игры.
Естественно, что Маргариту тут же выписали из клиники, ей отменили прием лекарств, хотя категоризация и собственно модель, по которой работал врач с ней, полностью соответствовал тому, что и ее возраст и то, что обычно зять может быть представлен как вор или негодяй или у тёщи и зятя всегда какие-то подозрительные отношения и то, что исследование показало, что у нее хотя и не очень сильное, но уже начинается изменение в рамках нормы для ее возраста – всё толкало врача к тому, чтобы поверить дочери и для того, чтобы начать курс лечения.
===
Грань очень зыбкая и то, что нам может показаться безумием, на самом деле вполне нормально. А то, что нам может показаться нормой, нормальным, на самом деле – первые признаки безумия или симптомы настоящего безумия.
===
Если мы обратимся к психологическим словарям, то здесь у нас есть два важных слова – галлюцинации и безумие. Галлюцинации – это когда наше восприятие не соответствует реальности, а безумие или сумасшествие – это когда наши идеи и убеждения не соответствуют реальности. Галлюцинации – это наше восприятие, наши ощущения не соответствуют реальности, а безумие или симптомы безумия – это когда наше представление, убеждение идей не соответствуют реальности.
Совершенно резонный вопрос философский: А каковы наши критерии реальности?
===
Прекратил дискуссию и понял, что у человека очень сильное твердое убеждение. Убеждение определяю по словарях и психологических и философских и этимологических как твердые и нерушимые установки или субъективные верования.
Мои убеждения – это твердые нерушимые установки, субъективное верование, которое я с трудом могу поменять или вообще не готов поменять.
===
Давайте вообще рассмотрим, как это работает, когда мы ведем дискуссии друг с другом, когда мы ведем дискуссии друг с другом и пытаемся в чем-то убедить – всегда держите перед собой человека в шлеме алюминиевом.
И кстати вот эти образы – они ведь живые. Кто-то кого-то назвал кастрюлеголовыми, а кто-то кого-то назвал ватниками. И вот это все идет от этих интуиций и мы заходим в некие тупики. Вот посмотрите, у меня ведь, как у преподавателя философии было очень много таких историй. Или в дискуссиях, которые когда-то пытался вести в соцсетях, тоже было немало таких историй. Я убедился, что здесь очень трудно что-либо обосновать, потому что у другой стороны всегда найдутся контраргументы.
Вот, например, один студент разделяет позицию, согласно которой все древние города построили представители внеземной цивилизации. Когда возникает вопрос о критериях или научных подтверждениях, возникает ответ: но это же очевидно, очевидно, потому что древние города, древние постройки инфраструктура по всему миру похожи. Если мы посмотрим на какие-то там пирамиды в Центральной Америке или в Южной Америке или на пирамиды египетские, или какие-то сооружения в Индии, мы найдем сходство. Возникает третий вопрос: А почему все-таки большинство ученых не разделяет эту точку зрения?
Ответ гениально прост: потому что среди учёных существует заговор, ученые сговорились не освещать истинное положение вещей, они знают знают, что в принципе тут поработали инопланетяне и у них есть данные. Но поскольку они должны держать под контролем головы и сознания наивных людей, они истину не говорят, то есть вот третий очень важный элемент – заговор ученых.
===
Даже не пытайтесь прорвать эти порочные круги, но возвращаясь к книге, я показываю, как работают эти системы.
Понятно, что философы, когнитивные психологи разрабатывают системы так называемых когнитивных искажений.
===
Даже многие самые выдающиеся ученые исповедовали также параллельно самые бредовые идеи с точки зрения иррациональности.
===
На уровне когнитивного содержания две девушки придерживаются тех же убеждений, но приходят они к этим убеждениям различными путями. И если путь Гермины кажется рациональным или есть рациональными аргументы – научная литература, журналы, монографии, интервью, статистика, то путь к обоснованию своих убеждений Клары иррационален.
Плучается, что мы можем иметь рациональные убеждения, но приходить к этим убеждениям иррациональным путём.
И поэтому когда мы говорим о определенных патологиях, определенных изменениях, мы должны задавать себе еще следующий вопрос: а как та или иная личность обосновывает, объясняет те или иные свои убеждения, как она к нему приходит, какой путь, какие процедуры обоснования.
И в этом смысле мы наблюдаем вокруг нас очень много на первый взгляд совершенно логических и содержательных утверждений, но которые обосновываются самым безумным путем, совершенно безумным, а может быть и наоборот – самое безумное убеждение могут иметь форму логических рациональных шагов, убеждений это тоже очень важно.
===
Он утверждает, что наш мозг в процессе эволюции стал машиной по выработке аргументов.
Наши Аргументы и убеждения имеют адаптивную функцию, обладают адаптивной функцией для того, чтобы наши предки адаптировались к среде и обладали достаточно серьезным потенциалом для выживания.
В этом смысле наш мозг работает как предсказывающая система. Он употребляет такую метафору – это похоже
на яхту или на катер, который скользит по волнам – непредсказуемым, многозначным, нестабильным волнам наших сенсорных данных. Вот это скольжение каждое – новая волна.
Представьте, что вы Серфер или представьте, что вы на лыжах спускаетесь с горы – вы постоянно решаете задачи, которые стоят вот вот прямо перед вами и вы пытаетесь предсказать.
===
Вот в этой системе работает мозг, который сочетает предсказание с уже данным набором наличного данного очевидного, которое мы пережили. Если наши предсказания срабатывают не совсем или ложным образом или приводит к ошибкам, то мы корректируем наши дальнейшие предсказания таким образом, что наш мозг обучается и в этом контексте наши убеждения являются как бы наконечником нашей предсказательной деятельности. Мозг как предсказательная машина и все наши, скажем, когнитивные искажения, которые он разбирает, являются следствием этого биологического механизма, сформировавшегося в процессе эволюции, с целью адаптации и социальной идентификации, которая нам также нужна была для адаптации .
Он в одной из глав обосновывает тезис, по которому наши убеждения, почему у нас так много иррациональных убеждений.
Потому что в большинстве своем мы нацелены не на истину, не на познание истины, а на адаптацию, на включение себя в какую-то группу, которая поможет нам, которая способствует нашей идентификации, которая позволяет нам чувствовать себя более защищенно в той или иной группе. Получается, что наши убеждения – это обмен такими адаптивными структурами.
Нам трудно, мир непредсказуем, нам сложно самим выстраивать какие-то объяснительные схемы, изучать, сличать, нам нужно адаптироваться с какими-то блогерами, с какой-то правильной группой, здесь не стоит вопрос о том, истина это или ложь, речь идет о том, насколько это способствует решению определенных терапевтических, психологических задач, нейрофизиологических каких-то процессов. Вот об этом идет речь.
===
Чем больше мы натурализируем сознание, чем больше мы натурализируем наше восприятие, наши убеждения, наши идеи, наши понятия, то тем меньше у нас шансов отделить нормальное от патологического, отделить сумасшествие или безумие от здравого и нормального.
===
Он постоянно повторяет мысли, что наш мозг и наше восприятие активно конструирует мир, он постоянно объявляет о себе как стороннике конструктивизма – что наши чувства, наше восприятие – они генерируют мир, они конструируют мир. И то, что нам кажется пассивным считыванием, на самом деле активное конструирование мозга, чувств и так далее.
С этим я отчасти соглашаюсь, сам об этом на лекциях говорю, но мне кажется, здесь возникает преувеличение и употребление слова активная позиция, активная установка в ложном контексте, поскольку активность, по моему философскому убеждению, связана на другом уровне – не с процессами нейрофизиологическими, не с тем, как мозг восприятия автоматически конструирует мир.
===
Мозг собирает из различных элементов многообразие данных, собирает картинку, и что одни участки мозга, одни группы нейронов отвечают, скажем, за гласные, согласные, за восприятие параллельных линий, за восприятие движения, за восприятие тех или иных цветов. Все это разрозненные данные, которые мозг собирает. Но можно ли называть это активностью? Ведь активность – это скорее то, как мы работаем с убеждениями, концептами, идеями, как мы выстраиваем свои повествования, как мы выстраиваем гипотезы, как мы строим модели и когда люди подобные Филиппу Штерцеру говорят о том, что сам мозг моделирует, возникает не очень удачное смешение двух типов моделирования.
Ведь мы учимся грамматике. Мы учимся правильно употреблять выражение языка. Мы учимся логике. Мы учимся правильно делать заключение. Мы учимся выстраивать концептуальные связи. Таким образом, мы понимаем, как работают понятия, концептуальные схемы, как работает категоризация.
А в таком подходе, в таком контексте получается, что за нас уже все делает мозг и наша собственно активность осознанно маргинализируется и становится незначительным довеском базовых нейрофизиологических процессов, и это мне кажется совершенно делать невозможным.
===
Он употребляет такой термин как достигматизация. Вот когда мы все это, что я вам сейчас сказал, поймем, говорит он, что все убеждения адаптивны, что все не гипотетичные, что мозг предсказательная машина, что все аргументы адаптивны, поэтому у нас больше иррационального, чем рационального, поскольку нас истина не очень интересует, нам надо адаптироваться, нужно идентифицироваться и так далее
===
Тогда мы встречаемся как группы, у которых есть разные картины, иллюзорные разные картины, скажем, сконструированные нами, и мы не можем дискутировать ни о справедливости, ни об ответственности, ни об истине, ни о плохом и хорошем, ни о приемлемом и неприемлемом, потому что мы здесь плавно, а потом все сильнее стираем границы.
Мы живем в мире иллюзий и только разные иллюзии взаимодействуют с разными другими иллюзиями.
И почему общество должно развиваться в этом направлении, а не в этом, например.
Идея нации – это иллюзия, которая способствует адаптивности какой-то группы людей, это на опыте показано.
Но также адаптивности могут способствовать самые безумные представления о ценностях, о морали или социальном поведении.
Например, можно говорить, что лучше прямо говорить человеку правду, говорить жестко, говорить агрессивно и это и есть подлинная мораль. И всякая вежливость, всякая воспитанность – это лицемерие старого режима имперско-колониальной системы, когда эксплуататоры выдавали себя за добреньких дядей и тетенек, издеваясь над большинством народа планеты – вот к этому это приводит эта достигматизация.
===
Главный тезис книги – отсутствие границы между нормальным и безумным, отсутствие границы между иррациональной, пессимическим и безумным.
Последствия такой точки зрения чрезвычайно опасны.
Книга заставляет думать, даже если ты не согласен, ты пытаешься и свою точку зрения каким-то образом улучшить, скорректировать, ты понимаешь точку зрения этого человека. Ты понимаешь, что он основывает все на ряде наук.
===
Вот это состояние безумия или состояние патологии другого имеет очень четко выраженный критерий, когда мне непонятно то, каким образом мыслит человек, каким образом воспринимает мир, каким образом он чувствует это. То, что противоположно эмпатии.
В эмпатии мы можем примерно переживать и сопереживать, сострадать или мыслить каким-то актом восприятия, или скажем так, перспективными или когнитивным процессом другого человека. Более того, они могут эти линии рассматриваться и с точки зрения естественных наук и с точки зрения моего личного опыта.
===
Когда мы говорим о состоянии безумия, симптомах безумия, вот здесь нам очень трудно представить себе то, как устроен мир этого человека. Можем догадываться. Врач может говорить долго с пациентом, выстраивать возможные связи, но в конце концов там в том сознании все нанизывается на какой-то штырь, или держится на каком-то гвозде, или увязывается в какой-то фокус, который нам очень сложно представить.
Вот сегодня это проблема вообще всех дискуссий, всей коммуникации нашей в начале XXI века. Мы спокойнее и мы можем не включать агрессию, если мы все-таки понимаем доводы, факты, структуры, аргументы другой стороны. Мы понимаем, как строится мир другого человека. И то, что мы обвиняем друг друга в безумии, в зомбированности, в том, что мы жертвы пропаганды, связаны с тем, что мы понятия не имеем, как работает объяснительная система другого человека или другой группы. Вот это нужно отличать от патологических состояний безумия. Потому что в первом случае мы просто перестали понимать, что мир имеет разные позиции, что разные люди в мире имеют рационально разные картины мира. Рациональность значит монолитность, рациональность это значит, что у нас разные пакеты обоснований и, например, есть коммунизм, есть либерализм. И одна из этих систем не обязательно патологична. Каждая из этих систем может опираться на опыт. На теории эволюции, на биологию.
…
