В детстве мы любили лазать по свалкам.

Увлекательное дело. Как сейчас помню – осень, мы в вязаных шапочках советского покроя, с завязками снизу. Болоньевые  куртки. Коричневые школьные брюки. Туфли, рубленные топором.

И вперёд. Район бесконечных гаражей.

И между гаражами то тут, то там лежат горы мусора.

Мусора я бы сказал технического. Провода, железяки (как мы их тогда называли), непонятные ноу-хау и прочие необычные штучки.

Я нахожу ломаную игрушку. Треснутый пластмассовый корпус, ручка для держания, глазок. Сбоку ручка крутить. Крутишь. Слышится приятный треск. Смотришь в глазок и видишь мульт.

Там внутри была плёнка с мультом. О мыше.

Безмерная радость! Неподдельное счастье!

Свалочная находка – это вам не какой-то там Ленд Ровер, купленный шефом на недоплаченные работникам деньги.

Ворованная хмурая радость ничто рядом с бескорыстной находкой разгильдяя.

***

А ещё мы любили собирать макулатуру.

Помните эти школьные массовые сборы? Деньги от которых шли, как нам говорили, в Фонд Мира.

Ходили по квартирам и клянчили ненужную бумагу.

Старики доброжелательно шли с нами в пыльный подвал и доставали оттуда связки старых газет, книг.

Им уже не нужны были книги.

А у нас за книгами настоящая охота.

Эта вот досталась мне. А эта Вовке.

Мне досталась лучше. Вовка расстроился.

Прости нас, Фонд Мира. Может, так мы его все и растаскали по кусочкам.

Макулатуру сносили в сарай на школьном дворе. Представьте помещение сарая квадратов двадцать пять. Заваленное бумагой с человеческий рост.

Такое количество бумаги манило нас невероятно. Ведь там прятались новые книги, которые стыдливо мы могли одолжить у Фонда Мира.

Вовка договорился с вожатой. У него всегда с вожатыми был общий язык. А у вожатой были ключи от сарая. Она дала нам ключи.

– Нате, в понедельник вернёте.

У нас был целый день в запасе – воскресенье!

Бумажное царство приняло нас в свои сухие бумажные объятия. На целое воскресенье.

Наше счастье длилось почти что вечность.

Мы лежали на старой бумаге, вдыхали её специфический звериный запах.

Как хомяки, зарывались в бумагу с головой. Только что и не ели её.

Жадно искали. Это была настоящая жизнь. Поиск.

Глаза шире, дыхание чаще. Нервы напряжены. Ощущения на пределе.

Вовка нашёл сборник фантастики. В прекрасном тканевом переплёте. Со множеством загадочных чёрно-белых картинок.

– Дай почитать.

– Не дам. Сразу сам почитаю, потом дам.

Так и не дал. Хотя сам прочитал.

Да не всё ж и коту масленица. Мне везло чаще. И на тебе – обломилось. В тот раз – ничего интересного.

Закончили мы бумажной войнухой. Его ставка у одной стены (бумажное укрепление). Моя у другой. Кидаем друг в друга бумажными шариками. Пыль столбом.

***

Это было наше детство.

***

Армия.

Я служил в Германии. Восточной.

Удивительное дело – немцы не любят старых вещей. Они их периодически выбрасывают.

Телевизору пять лет – старый – на свалку.

Шкафу два года – надоело – на свалку.

Машине три года – ни куда не годится – на свалку.

У них были свалки таких вот старых ненужных вещей.

– Едем на свалку! – одна из самых желанных команд командира.

Командиру нужен новый телевизор. На кухню. В комнате у него уже есть. Жена просит ещё один на кухню. Он берёт в помощь себе несколько бойцов и мы едем на свалку.

Да. Новый – это не значит купленный в магазине. Новый для нас – это вновь нашедшийся на свалке.

Почти вся бытовая техника и мебель наших командиров была со свалки.

Приезжаем.

Свалка приличная. Огромные кучи ломаной мебели, битой бытовой техники. То тут, то там попадаются целые экземпляры. Командир договаривается со смотрителем. Нас пускают.

Бросаемся, как в омут головой. Роемся в этом бесконечном счастье.

Находим пару с виду целых телевизора. Грузим в машину.

Пора ехать.

Грустными глазами прощаемся со свалкой. Впереди нас ожидает кислая служба.

***

Одно время я работал на заводе. В строительной бригаде.

На заводе интересно. Когда ходишь цехами. Вокруг много богатства. Станки. Детали. Продукция.

Разнообразно. Непонятно.

И зачем те музеи?

На полу под ногами тоже валяется много всякой всячины. По всей территории завода. То болты какие-то, то гайки и прочая мелочь.

У нас в бригаде был Коля. Он закончил институт. И работал строителем. Квартиру зарабатывал. Говорили, строителям дают быстрее (потом обманули).

Коля увлекающаяся личность. Он с жаром любит поговорить о политике, истории.

Он любое дело делает с увлечением.

Наблюдаю за Колей. Он как идёт по заводу, так и болтики-гаечки собирает – в карман.

– Коля, зачем тебе они?

– А если пригодятся? У меня дома уже несколько ящиков этого добра.

Вижу – глаза у него в этот момент горят: нашёл болтик!

Коля счастлив. Его переполняет радость.

Как мало нужно для радости – найти ржавый болтик под ногами.

Колина радость меня увлекает.

Мы с ним начинаем с конкурентным азартом собирать болтики-гаечки.

Я набрал полный карман.

Коля два.

Коля победил. Он опытный собиральщик.

Я принёс собранное добро домой. Положил в кладовке.

До сих пор эта кучка болтиков-гаечек там лежит. Ни разу не пригодились. Концентрированная радость.

***

– Там такую классную одежду можно купить! И не обязательно ношеную. А новую, с этикетками. И не Китай, а германского, английского производства. ФирмА. Я вот куртку новую купила, за 50 гривен. В бутике такая тыщи полторы потянет.

Знакомая рассказывает о сэконд-хенде. Я недоумеваю:

– Но ведь как-то не солидно. Мне бы стыдно было туда пойти. Рыться в б/ушной одежде. Как бомжи.

На эти мои слова знакомая накладывает магическое сакральное заклинание:

– Да там знаешь, какие дамы приходят? Все такие разодетые. И шарятся между сэкондовскими кучами. Потому что в сэконде новые натуральные фирменные вещи можно купить. Даже в модных бутиках ты таких не купишь. А если и купишь, то в сто раз дороже. Есть ли смысл?

Ну если разодетые богатые дамы тоже туда ходят, то, видать, не грех и мне сходить.

Сжимаю волю в кулак и решаюсь. Иду.

Подхожу. Издалека под сэкондовским магазином вижу одиноко шатающихся мужчин.

Нудятся. Видать, мечтают о бокале пива с рыбкой.

С магазина выбегает радостная просветлённая девушка с безразмерной торбой. Хватает за руку одного из шатающихся, тянет за собой и начинает радостно вещать. Он с понурым видом, как бычок на привязи, плетётся чуть позади неё и пытается въехать в её безразмерную радость.

Ага, думаю, подхожу к сэконду.

Захожу.

Сразу сшибает специфический запах. Ничего. Привыкнуть можно.

В сэконде спокойный ажиотаж. Говорят, сегодня ещё ничего. Не день нового завоза.

Слава богу. Не люблю бешеную толкучку.

Одежда навалена в больших ящиках, другая аккуратно висит на тремпелях.

Барышни роются в этих ящиках, снуют перед тремпелями.

На лицах вдохновение. Они в тряпичной нирване. В параллельном тряпичном мире.

Ищут. Ищут. Ищут.

Дыхание учащено. Нервы напряжены. Ощущения на пределе.

Как они прекрасны! Я уже прям люблю их всех. Даже ради этого не грех посетить такое место.

Да, думаю, это настоящая свалка для женщин.

В памяти у меня всплывает вся моя прошедшая свалочная жизнь – ломаная игрушка, сбор макулатуры, армия, завод.

Я вспоминаю те минуты, когда был неподдельно счастлив.

Тут же одиноко шатаются мужчины. Некоторые тоже вдохновлены.

Странно. Может, внутри они женщины?

Сегодня сэкондные тряпки продаются по 35 грн. за килограмм.

Ну наконец-то! Вот где мы можем узнать справедливую стоимость одежды. Одежда идёт на килограммы, как селёдка.

Парень купил футболку за 5 грн.

Странно. Я недавно похожую взял в модном бутике за 200.

Моя бутиковая футболка круче на 195 грн. (200 – 5). Но кто об этом будет знать?

Я сам.

Это меня несколько успокаивает.

Но нисколько не радует.

Я размышляю о женской радости. И мужской.

Оказывается, женская радость недорого стоит. И мужская.

Спрашиваю у продавца подарочный сертификат.

Он говорит, что таких не продают.

Вот остолопы.

Это же настоящий подарок для женщин! И для мужчин.

– Вы не продаёте подарочных сертификатов?

Я бы без оглядки купил такой сертификат. Гривен на 500. Или 1000.

Лучший подарок для женщины.

Для любимой.

Путёвка на женскую свалку.

В царство неподдельной радости, энтузиазма, вдохновения и счастья.